Прижалась к Синицыной и, мягко опадая на пол (одновременно протискивая ладонь под застежку джинсов), прошептала:

– Я позвоню… Подождите… что-то мне плохо… Воды…

Любимая подруга Землероевой не подкачала: произвела реакцию – будьте-нате! Так заполошно заголосила, что дернувшийся от подоконника хозяин едва через табуретку не перекатился.

– Воды! – завопила Линка и, склоняясь, загородила Евдокию. – Нитроглицерин есть?! Скорую надо вызывать!

Хозяин дома, растерянно моргая, таращился на Хабанеру.

– Тихон, ковшик, – приказал Стас и дернул подбородком в сторону входной двери.

Тихон бросился исполнять. Евдокия, отдирая прилипший к влажной коже телефон, из-под руки Синициной смотрела в его спину.

Тяжелая деревянная дверь, открываясь, столкнулась с человеком в темных сенях…

На одно короткое мгновение свет, проникший из комнаты, отразился на длинном черном дуле автомата.

Что и требовалось доказать, без всякой похвалы по адресу собственной прозорливости подумала сыщица. Резко выдернула наружу руку с зажатым телефоном и воткнула его в ладонь присевшего на корточки продюсера.

Довольно скоро на лицо Евдокии выплеснулась вода из алюминиевого ковшика. Дуся отфыркалась, сонно помотала головой. Лина выхватила посудину из руки нелюбезного хозяина и, присев на корточки, заботливо напоила подругу.

– Как ты, Дусенька? – Руки Ангелины дрожали, часть колодезной воды пролилась за шиворот сыщицы. – Что болит? Как ты себя чувствуешь?

– Нормально, – сипло буркнула подруга. Оперлась о Синицыну и встала.

Мужчины – Тихон, Хабанера и Сергей – не лезли помогать. «Питерец» все еще выглядел растерянным, хозяин дома нервно покусывал нижнюю губу и недовольно косился на Стаса. Видимо, не понимал, почему Стас миндальничает и мешкает.

– Ты готова говорить? – Хабанера мрачно поглядел на Евдокию.

– Да.

Затягивать спектакль еще дальше невозможно. За дверью – автоматчик, почти наверняка поддерживающий связь с главарем. Теперь каждая минута идет уже не в плюс, а в минус.

Стас нажал на несколько кнопок, настроил телефон на громкую связь и протянул его Евдокии.

– Тереза, это я, – вяло проговорила девушка.

– Ну слава богу! Я уже заждалась. С тобой все в порядке?

– Да. Ты можешь подъехать к кафе «Миньон»?

– Ну-у-у… да.

– Жди меня там. Я буду через сорок минут.

– Хорошо. Я близко, минут через десять буду на месте, ты не могла бы…

Стас сделал знак, и Евдокия, не дожидаясь продолжения, оборвала «Терезу»:

– До встречи. За флешкой я приду сама. Никому, кроме меня, ее не отдавай. Хорошо?

– Как скажешь, дорогая.

Сыщица нажала на отбой. И Тихон сразу вышел из горницы.

Евдокия стремительно опустила руку в карман и – наконец-то! – активировала «глушилку». Пока она разговаривала с «Терезой», заметила, как за окном мелькнула согнутая спина человека, прятавшегося за поленницей. Кто-то короткими перебежками выдвигался за угол на противоположную сторону дома.

«В доме, кроме нас, никого уже нет. – От безнадежности происходящего у Евдокии кисло заныли скулы. – Если я правильно поняла фразу «Терезы» о десяти минутах, это намек на задержавшийся спецназ. Навряд ли они нас потеряли, иначе оперативница сказала бы что-то другое. Здесь намек на время. Скорее всего, полицейские стараются подобраться к дому осторожно, окольными путями: тут заложники и взрывчатка». Дуся поглядела на Хабанеру, вставшего за выступом стены возле окна. Подруга Ангелина, прижимаясь к Сергею, ловила ее взгляд, но, слава богу, помнила о просьбе повременить с расспросами, не приставать.

Окна держат под прицелом, прикидывала Евдокия, нас отсюда уже не выпустят. Оставлять заложников в живых, пока не проверят информацию на флешке, уже не будут. После наезда на жену младшего Муромцева продолжать операцию невозможно: есть ли деньги на флешке, нет ли их – мадам Ситуация перешагнула точку невозврата.

Дуся вновь нажала на кнопку вызова телефона, убедилась, что сигнал не проходит, и заметила, как Хабанера, печально цыкнув зубом, покосился на ее фигуру. Он один знал о «начинке» под большим мужским жилетом. Знал, что вот-вот взлетит на воздух, но помалкивал, не нервировал без толку Линку и Сергея.

Евдокия вытянула руку вперед, раскрыла ладонь и показала Хабанере небольшой пластиковый прямоугольник.

– Сигнал не проходит, – объяснила. – Мне подвезли «глушилку».

Убивец облегченно выдохнул.

– Если я правильно поняла Терезу, – Евдокия не стала детализировать и объяснять кто есть «ху», – то группа захвата на подходе. Нам нужно продержаться десять минут. Уже девять. Продержимся?

– До прихода «тяжелых»? – с непонятной интонацией уточнил продюсер, слегка обозвав спецназовцев.

– Угу. Надеюсь, еще несколько минут у Тихона и его подельников уйдет на разбор полетов и получение инструкций. Они еще надеются активировать взрывчатку, пока додумаются, пока посовещаются… – Неподалеку тихо ойкнула Синицина, услышавшая о взрывчатке, и Дуся прекратила развивать предположения. Спокойно поглядела на подругу, мол, без паники, все объяснения потом. И обратилась к Хабанере: – Стас, главный вопрос. Мы с Антоном правильно вычислили: всю эту тему ты на пару с Моней замутил?

– Да, – не стал обманывать продюсер.

– Оружие у тебя есть? – прячась за шторами и приглядывая за улицей, продолжила сыщица.

– В машине. Винтовка.

– Паршиво, – перебегая ко второму окну с фанерой, пробормотала Дуся. – Все, сволочи, предусмотрели. Снабдили тебя только тем, чего в карман не спрячешь.

– А ты как думала? – печально усмехнулся Хабанера. – Если б ты не начала мутить, все было бы…

Что было бы, не прояви Землероева строптивости, Стас не успел договорить. Синицына не выдержала напряжения, оттолкнула Сергея и, приседая, шлепая себя по бедрам, разразилась текстом:

– Оружие, взрывчатка, винтовка!.. О чем вы, Дуся?! – У Лины началась истерика. Что, впрочем, извинительно для девушки, недавно выбравшейся из подвала. – Дуся, ты мне можешь сказать, что здесь происходит?!

– Долго, Лина, объяснять, – не отвлекаясь от окна, проговорила Евдокия. Она и в самом деле не могла рассеивать внимание, терять сосредоточенность. – Потом, потом…

Ангелину сзади облапил «питерец», сжал вырывающуюся, беснующуюся девушку словно тисками. Прижимая губы к ее виску, Сергей умолял: «Тише, тише, тише… Угомонись…»

Линка разрыдалась и обвисла в его руках. Залепетала что-то.

Евдокия подошла к стоящему возле окна продюсеру и тихо поинтересовалась:

– Пояс на мне действующий или так – ерунда на постном масле?